Андрей Плахов («Коммерсантъ»)
Лантимос впервые уходит от излюбленного формата абстрактной притчи и впервые снимает костюмное кино о далекой эпохе — XVIII веке с его изощренными, не всегда галантными играми. Он населяет мир королевского дворца собаками, лошадьми, гусями, кроликами и человекоподобными монстрами в пышных париках. Во многом (в частности, в использовании минималистской музыки) он наследует Питеру Гринуэю на его художественном пике и Роману Полански периода „Макбета“, как бы прошивая узор шекспировских страстей нитью черного юмора».
Антон Долин («Медуза»)
Лантимос искренне не видит разницы между восемнадцатым столетием и двадцать первым. Его интересуют, как когда-то древних греков, абсолютные величины, невозможные в обществе несвободных, несовершенных, ограниченных людей. Есть ли у любви пределы? Когда этот вопрос задают в начале фильма, зритель смеется: очевидно, что всерьез на него давать ответ в костюмной комедии никто не станет. Но затем он снова звучит в эпилоге — неожиданно пронзительном и щемяще-трагичном. И тогда политический фарс о смене власти в постели королевы (а значит, и в стране) внезапно превращается в плач по невозможной — не только для монарха, но и для кого угодно, — бескорыстной близости, когда отдаешь возлюбленному себя всего и ничего не желаешь взамен».
Трейлер фильма «Фаворитка»
Зинаида Пронченко (kinopoisk.ru)
Стилистически „Фаворитка“, разумеется, наследует программным лентам об эксцентрике нравов эпохи позднего барокко — „Контракту рисовальщика“, „Тристраму Шенди“ и даже, наверное, „Барри Линдону“. Бурлеск и типичные для Лантимоса игры с широкоугольным объективом в „Фаворитке“ даны дозировано, как если бы ораторию Генделя осовременили ненавязчивой поп-аранжировкой. Лантимос однозначно переходит на новый уровень, в королевскую кинематографическую рать».
Егор Беликов (ТАСС)
А в „Фаворитке“ все же слишком много наносного, этой всей костюмированной клоунады, громких речей, хитроумных интриг. Лантимос слишком старается, его явно пугает сценарий (впервые он его не сам писал, ему дали чужой), ответственность перед студией, его нанявшей, звезды в кадре, и поэтому он заставляет всех отплясывать и переигрывать как в последний раз, лишь бы никто не заметил. Это как когда начальник просит тебя сделать то, что ты не умеешь, а ты врешь, что умеешь, чтобы запомниться и отличиться, и поэтому приходится изворачиваться, как уж на сковородке».
