В лучах солнца

28.09.2016 17:14

«В лучах солнца» Рецензия «Фильм Про»

Скандально известный фильм о жизни в Северной Корее по праву может считаться самым главным событием в нашем документальном кино за этот сезон. Это при том, что о жизни в Северной Корее мы из фильма так и не узнаем. В самом начале фильма нас предупреждают об условиях работы над ним. Поскольку фильм был копродукцией, в которой, кроме России и ряда европейски... читать дальшеСкандально известный фильм о жизни в Северной Корее по праву может считаться самым главным событием в нашем документальном кино за этот сезон. Это при том, что о жизни в Северной Корее мы из фильма так и не узнаем. В самом начале фильма нас предупреждают об условиях работы над ним. Поскольку фильм был копродукцией, в которой, кроме России и ряда европейских стран, участвовала и северокорейская сторона, то авторам картины предложили снимать фильм по написанному и утверждённому корейскими чиновниками сценарию. Что и было сделано. Но, как известно, Виталий Манский пошёл на небольшую хитрость, о которой он не раз рассказывал в многочисленных интервью. Он просил операторов начинать снимать чуть раньше, чем все думали, а выключать запись – чуть позже. Поэтому в фильме оказалось очень много того, чего в сценарии не могло быть. А отдельные соображения, которые не удалось подтвердить кадрами, высказаны несколькими поясняющими титрами. Сценарий фильма повествует о том, как маленькая Джин-ми вступает в аналог пионерской организации и теперь уже полноценно участвует в общественной жизни страны. Эта общественная жизнь, как и частная, посвящена служению делу Партии и лично Ким Чен-ыну, а также изучению и славословию биографии Ким Ир-сена. У Джин-ми идеальная семья: отец – инженер, мать работает на молочной фабрике, предприятия у них обоих очень успешные, и план они перевыполняют с лихвой. Народ вокруг них практически всё время веселится, танцует и славит Ким Чен-ына. Или радостно трудится, перевыполняя те самые планы. Трейлер фильма «В лучах солнца» Если бы Виталий Манский снял только это, картина всё равно получилась бы замечательная, хотя и адресована она была бы очень узкому кругу зрителей. Но вот что-то идёт не так. Мы видим сцену, где девочка и её родители сидят за столом, обильно уставленным тарелками с едой. Они обсуждают прошедший день и смеются. Сцена заканчивается – и повторяется заново, только девочка сидит чуть-чуть иначе, а слова все они говорят почти те же. В кадре появляется некий мужчина, который эмоционально, но терпеливо объясняет семье, как им и что говорить, как реагировать на слова друг друга. Мы увидим этого человека в штатском ещё не раз. Эта безымянная личность – подлинный режиссёр того, что было предложено снимать нашей съёмочной группе, а Манский делал фильм о фильме – и о том, что должно было остаться за кадром. За кадром – туманные улицы, по которым тянутся очереди серых людей. У них нет лиц, это лишь силуэты, образы, и видны только глаза, в которых, вопреки ожиданиям, нет страха. Только усталость, бедность, пустота. Одинаковая одежда, похожая на робы. Одинаковый темп. Камера тайком снимает эскалатор метро – навстречу едет переполненная лента, и всё те же глаза, как будто вся вереница едет из забоя после долгой вахты. Герои фильма, по всей видимости, были какой-то высшей властью выдернуты из этой толпы и брошены играть роль в дурновкусной постановке. Мы узнаём, что профессии у отца и матери девочки совсем другие и что они ровным счётом ничего не знают о тех местах, где их заставили «работать» в фильме. Более того, мы понимаем, что и живут они совсем в другом месте, разительно отличающемся от светлой большой квартиры, выделенной для фильма. «Режиссёр» каждый раз просит их вести себя так, как будто они дома, но герои стесняются и не знают, что им делать в таком пространстве. Понятно, что их настоящий дом гораздо меньше, по всей видимости, захудалая конура, если это вообще отдельное жильё: один из титров сообщает, что работники фабрик и заводов живут прямо в бараках рядом, чтобы работа была поблизости. И, что ещё более жутко, этот же титр говорит, что за всё время съёмок в школе автор ни разу не видел, как дети выходят за пределы её территории, и можно предположить, что и они тоже живут где-то поблизости, отдельно от родителей, чтобы не отвлекать тех от работы. Закрадывается даже подозрение, что вся семья на экране не настоящая, а собрана из чужих людей, чтобы «играть» идеальную корейскую семью. Подозрений очень много. Мы так и не понимаем, что такое обычная корейская школа, обычная корейская фабрика, обычная корейская квартира. Мы даже не понимаем, что такое обычный корейский человек, потому что под масками ходящих строем псаломщиков Ким Чен-ына могут скрываться сумасшедшие страсти, которые невозможно проявлять публично. Нам показали тени людей, а солнце, под лучами которого мы должны оказаться, как обещает название фильма, ничего не освещает и никого не греет. В кадре всё время серый туман, всё неясно, неотчётливо – везде, кроме площадок, предназначенных для съёмок именно этой картины. Хотя есть и ещё одно исключение. Детские лица. Когда пожилой фронтовик затягивает часовую сказку о том, как Ким Ир-сен сбивал американские самолёты из винтовки, дети в зале зевают, чешутся, хихикают и откровенно скучают. Когда учительница хореографии преподаёт Джин-ми монотонные движения танца, на лице девочки слёзы. У неё не получается! Она может чувствовать! Хотя что касается Джин-ми и всех зевающих детей вместе с ней, прогноз Виталия Манского довольно мрачен. Он выносит его в финал, подробности разглашать не будем, но это очень сильная концовка. И она не придумана, вряд ли даже сам Манский ожидал, что в кадре произойдёт нечто подобное. Ни в каком антиутопическом голливудском блокбастере не испытываешь такого страха. Всё-таки эта картина – проверка на раба внутри. Смотришь, как камера тайком снимает недозволенное, незавизированное, и ужас наполняет душу: а если сейчас кто-то узнает, что Александра Иванова не выключила камеру? Что с ними сделают за кадры худых, измотанных людей, которые зачем-то толкают троллейбус по улице (таких троллейбусов в фильме не один, значит, ситуация типичная)? Что если кто-то из «ответственных» лиц поймёт, что попал в фильм? На Манского после выхода фильма посыпались упрёки, что он не подумал о людях, которых мог подставить своим методом. На самом деле, конечно, и оператору ничего бы не сделали – ну, забрали бы запись, выдворили бы из страны. И участники съёмки всё делали правильно, режиссируя фильм о стране так же безапелляционно, как их начальство режиссирует жизнь по всей стране. К ним претензий быть не может. Кто знает, вдруг их даже наградили? Фильм-то собирает по всему миру награду за наградой. А нас этот страх, который мы чувствует во время просмотра, только обличает, нам стыдно за него должно быть. Так или иначе, практически все фильмы Виталия Манского посвящены смерти. Этот не исключение. Здесь показано, как в человеке убивают не просто свободу или экономическую независимость. Убивают его личность, его индивидуальность, превращая его в персонажа национального муравейника Хеллстрома. Его задача – разделить свою жизнь на две неравные части. В одной он непрерывно трудится так, чтобы больше ни на что не оставалось сил. В другой он радостно славит тех, кто создал для него такой образ жизни, обожествляет троицу вождей, наследующих друг другу. Это невозможно понять, в это невозможно поверить, но вот оно, перед нашими глазами. Восемь лет назад Сергей Лозница создал на основе советских киножурналов фильм «Представление» - о том, как жизнь большой страны иногда умело, иногда аляповато превращалась в спектакль. Теперь Манский сделал фильм о том, как именно это происходит, смог выйти за кулисы, находясь под прицелом солнечных лучей корейских товарищей. Это фильм беспрецедентный, и хотя голос Виталия Манского за кадром сообщает ему дополнительное давление на зрителя, расставляет новые акценты, это уже не может повредить общему впечатлению. Несомненно, это – событие, и после российской премьеры на МКФ «Послание к человеку» картина триумфально прошествует по национальным фестивалям и выйдет в прокат. Весь остальной мир она уже покорила. И заслуженно. Сергей Сычёв