Стивен Спилберг: «США до смерти боялись СССР и Третьей мировой»

Спасибо!

Отлично! Ведь все победили! Никто не проиграл!

Слово, которое точнее всего описывает моё состояние в то время, — это страх. Когда я был подростком, то постоянно пребывал в состоянии ужаса. В прессе без остановки говорили о красном телефоне, о том, что русские вот-вот нажмут на кнопку или повернут ключ, Советский Союз начнёт воевать с Америкой. Все боялись советской космической авиации, якобы их спутники, запускаемые в космос, начнут нас бомбить. Тогда мы были детьми, а дети очень впечатлительные. Мы до смерти боялись Советского Союза и Третьей мировой войны. Но, знаете, мой отец, он неплохо говорил по-русски — его родители и родители его родителей были из России — и он мне сказал однажды: «Не бойся! Я знаю русских! Они нас не тронут! Никто никого не будет бомбить!». Но тогда я ему не поверил. Я даже подумал, что никогда не получу водительских прав, а мне было уже 16.

Я тогда был совсем маленьким, но очень хорошо помню, как родители обсуждали речь Хрущёва, когда он сказал: «Мы вас похороним!». Когда тебе шесть лет, ты не думаешь, что он имеет в виду технологии или экономику, ты рисуешь в воображении огромную яму, в которую он хочет тебя засунуть и сверху залить грязью. Мы тогда очень этого боялись. Пока я взрослел, я понимал, что Третья мировая война уже недалеко. Это могло произойти в любой момент, вопрос заключался в том: «где и когда это случится?», и «что будет дальше». В 70-х ходили слухи, что Америка снабжает Советский Союз большими поставками марихуаны и героина. Но, минуточку! Если бы мы, правда, продавали им марихуану, то они бы не стали жаловаться! Всё было бы отлично!

Нет. Я чувствую, что на самом деле произошло в Крыму и что могло произойти в Украине. Мы все за то, чтобы соблюдались права человека и независимость государств. Я очень озабочен этой проблемой между странами, вы понимаете… Путинская Россия. Но сейчас у меня нет того страха, что был в детстве.

Да, они много сделали. Но сначала этим занимался Мэтт Чарман. Он нашел историю, отредактировал её. Британец занимался частью американской истории, удивительно! Я был восхищен тем, как Мэтт поработал со сценарием. Я же к этому вообще не причастен. Операция «Оверфлайт» Пауэрса – часть этой истории тоже оказалась в фильме. Заслуга Братьев Коэн в их способности находить важные глубокие черты в характере персонажей, оттуда появляется уже и юмор, и всё остальное. Братья Коэн и Мэтт Чарман - это великолепная команда.

Как актёру, мне интересно играть обычных людей, со всеми их слабостями и несовершенствами, которые понятны и близки зрителям. Такие, настоящие, персонажи делают фильм объёмным. В своих мемуарах Донован очень подробно описывает время, которое он провёл в Берлине. И, судя по всему, в эти дни, а также во время обратного полёта в Америку ему было просто чудовищно холодно. Да и в остальном его поездку в Берлин спокойной не назовёшь. Всё, чего он хотел, это побыстрее убраться оттуда, оказаться дома и, наконец, поспать.

Когда я читал первый вариант сценария, то у меня уже в голове был образ Тома. Потому что уже на третьей странице я стал слышать голос Тома, который играет Донована. И когда я дочитал его, я уже был на 100% процентов уверен, что эта роль создана для Тома. И, если честно, я заранее не знал, что делать, если Том скажет, что эта роль не для него. Я рассчитывал на него сразу же.

Если честно, то ты соглашаешься на всё, что тебе предлагает Стив. И просто обязан относиться к этому максимально серьёзно. Я должен сказать, что благодаря Стиву у меня получились отличные персонажи и я не знаю, как он это делает. Единственный вопрос, который меня интересовал - что там за история. И я был покорён ею после трёх первых страниц сценария. Я ничего не знал о Доноване, я что-то слышал о Фрэнсисе Гэри Пауэрсе. Эта история была для меня совершенно новая, и она расцвела, как прекрасный цветок. Когда я представлял себе сцены на переходе Чарли, и эти звонки по телефону, и паспортный контроль, я сразу понял, что это очень кинематографичные моменты. Я просто не мог оказаться в лучших руках.

Вы знаете, мы с Янушем в 1993 году вместе работали над «Списком Шиндлера». Он, словно хамелеон, потому что с лёгкостью меняет цвет картинки. Он, как будто, снова и снова изобретает точные цветовые подходы к каждому новому фильму. Он довольно часто подсказывает мне: что нужно делать, несмотря на то, что я режиссер. Януш – великий персонаж в истории кинематографа. Я имею в виду его отношение к работе, чувство кадра. Каждый новый фильм имеет совершенно другой прекрасный вид. Всё то, что сегодня возможно сделать картинкой, всё то, что могут другие – безусловно, может и Януш Камински.

О! Это интересно!

Мне кажется, что это оригинально. Ведь обычно в шпионских фильмах русские изображаются злодеями. Мы же попытались разрушить этот стереотип. Абель — верный солдат страны, в идеалы которой верит. А адвокат Донован верит в закон, в конституцию, в то, что на суде всем должны предоставляться равные права на защиту. Мы говорим о демократии, как о высшей ценности, но точно в таком же ключе мы говорим и о том упорстве, с которым Абель защищает свою родину.

Критики могут сказать, что вы просто наслаждаетесь положительными аспектами американизма и нашей конституции, чтобы сделать очередной фильм, который заставляет всех американцев почувствовать себя хорошо. Всё, что я могу сказать на это: это история, и вот что тогда случались, и что за собой повлекло. Если у вас проблема с этим, то я не знаю, как с вами спорить.

Создавая этот фильм, мы надеялись привлечь внимания и российских, и американских зрителей, и всех остальных людей. Мы сняли это кино, а людям теперь его оценивать. На мне большая ответственность, а на аудитории ответственности нет. Они просто приходят в кино и смотрят – им может понравиться, а может не понравиться. Люди видят то, что хотят увидеть. Это то, что мы делаем. Это наша работа.

Оглядываться назад и анализировать прошлое — необходимо. Ведь если вовремя не усвоить определённый опыт, то одни и те же события в разных формах будут повторяться снова и снова. В нашей общей истории случались моменты, когда оппонентам удавалось прийти к согласию, договориться. Один из них — в центре нашего фильма. Это был тот самый случай, когда никто не вышел из ситуации проигравшим. Политический контекст, на фоне которого разворачивается действие картины, — просто чудовищный. Мир разделён на две части: восточную и западную. Стена посреди Берлина. И вот в этой ситуации моему герою удалось найти нужные доводы, предложить решение, которое устроило все стороны конфликта. Думаю, если вы потратите на нашу ленту два часа своей жизни, вы не будете разочарованы.

Да, мы многого не знали о Рудольфе Абеле. Не знали, что там случилось.

Правда?

Мы не знали, что произошло в его личной жизни, что было с женой и дочерью. Возможно, вы знаете, дочь пыталась встретиться с ним. Донован знал, где он живёт. Он сообщил об этом его семье в Москве. После чего они приехали в отель, где ждали встречи с ним три дня, но парламент не дал на это согласия. Грустный момент в истории.

Для съёмок фильма заново возвели часть «берлинской стены». Мы приехали на польско-немецкую границу в город Вроцлав. Мы снимали там, потому что этот город сохранил свой внешний вид таким, каким он был во времена Второй мировой войны.

Старые перекрёстные улочки…а ещё если стоишь в центре города, то ни за что не найдёшь общественный туалет. Создается реальное ощущение, что находишься в прошлом.

Время там остановилось. Город, как никакой другой, подходит на роль Берлина 1960 года.

Правда, он очень похож на ГДР. И кто бы ни смотрел на эти видеозаписи, все говорят, что это Восточный Берлин.

Он человека дела. Все знают, что в кино он лучший. И если ты снимаешься у Спилберга, то должен показать свою лучшую игру. Он всегда доступно объяснит и укажет верный путь в решении того или иного момента. К примеру, две леди и джентльмен, они должны изобразить фальшивые чувства в отношениях. Стивен покажет, что и как сделать, и, придя на съемочную площадку, вам нужно предоставить подлинные эмоции, глубинную идею…это то, чего он всегда ожидает от актёров. Поэтому ты должен выкладываться, в голове у тебя должно быть понимание, как это сыграть. И тебе нужно это показать ему! Иначе Стивен не будет тебя любить. Очень важна сама атмосфера, это не постепенное наращивание темпов съёмки. Здесь всё всегда готово, режиссёр на месте и ты должен мгновенно показать всё то, на что ты способен. Не важно – 9 утра сейчас или 9 вечера. И вот из этого всего он извлекает верные мысли, правильные решения. Не знаю, как он это делает.

Я злился только в молодости. Сейчас стараюсь больше подбадривать: «Давай, давай! Сделай это!»