ПРО ИДЕАЛЬНЫЙ ДЕНЬ СЦЕНАРИСТА
— Андрей, спасибо большое, что нашёл время в своём плотном графике. Ты всё время пишешь — и это удивительно. При том что у тебя всё больше полномочий, задачи становятся сложнее, творчески ответственнее, но при этом ты умудряешься всё равно класть свои силы и время на алтарь драматургии и сценарного творчества.Я бы не клал. Меня заставляют (смеётся). С удовольствием занялся бы чем-нибудь другим.
— Ты пишешь каждый день. Сколько часов уходит?
Да, каждый день. Время — очень неровное. Иногда — час. Иногда — двадцать четыре.
— А как выглядит твой идеальный рабочий день? Тот, о котором мечтаешь?
Я просыпаюсь, завтракаю. Никто не звонит. Всё спокойно. Часов в восемь утра выхожу на улицу, например, в Великом Новгороде. Сажусь на какую-нибудь прекрасную лавочку под сенью деревьев, где нет комаров, и начинаю писать. Пишу до обеда. Где-то к часу дня заканчиваю дневную норму и больше к тексту не возвращаюсь. Это звучит как идеальный день.
— А после обеда — напитываешься впечатлениями? Идёшь на выставку?
Мы с соавторами “прогуливаемся под ручку”, обсуждаем перспективные проекты. Начинается то, что мы называем продюсерской работой.
— Такой день хоть раз случался?
Никогда.
— Жалеешь?
Очень. Сейчас заплачу (смеётся).
ПРО ВСЕЛЕННУЮ КИРА БУЛЫЧЁВА
— Расскажи, пожалуйста, как продвигается работа над двумя проектами, которые волнуют меня лично и многих, кто в индустрии за этими проектами наблюдает. Всё, что можно рассказать, не нарушая секретности. Начнём, наверное, с «Весельчака У» — продолжения вселенной «Сто лет тому вперёд», вселенной Кира Булычёва. Что там происходит?С «Весельчаком У» всё классно. Это редкий случай, когда мы прямо уверены в проекте. И главный кайф в том, что режиссёр — Александр Андрющенко — ещё и мой соавтор. Мы пишем вместе, с Аксиньей Борисовой. Это ежедневная работа: день у меня начинается с «Весельчака У», несколько часов каждый день мы двигаем историю вперёд.
Мы не раз её уже переписывали. И с каждым разом она приобретала новый контекст. Сейчас нам кажется, что наконец-то нашли тот самый сюжет, который нам всем по-настоящему нравится. Сейчас он уже оформлен в виде сценария, и мы занимаемся полишингом.
Это, наверное, самая приятная часть: ты немножко выдыхаешь, начинаешь верить в проект по-настоящему. В начале у тебя есть только надежда. Ты начинаешь что-то писать, но внутри всегда страх: получится — не получится. А потом проходит время, ты оглядываешься и понимаешь — да, что-то получилось. А когда ты преодолеваешь этот этап, ты можешь в этот момент оглянуться и почувствовать, что что-то получилось. Тебя это эмоционально задевает, это живёт. Вот в этот момент начинается приятная часть работы.
Трейлер фильм «Сто лет тому вперёд»— Полишинг — это финальная полировка сценария? Диалоги, сцены?
Да, всё верно.
— Почему именно «Весельчак У»? Почему спин-офф решили сделать именно про него?
Потому что этот персонаж нам эмоционально близок и интересен. Это был, честно говоря, сугубо эмоциональный выбор. У продюсеров, наверное, своя логика, более рациональная. Но у нас как у авторов — именно эта: он нам эмоционально интереснее всех.
— Почему?
— Это сложный герой, за которым угадывается трудное прошлое. То, что Саша Петров сделал с этим персонажем, позволяет нам представить его в 3D. Он не плоский. Мы ничего не знаем о его прошлом, но ощущаем, что там скрыто что-то важное и интересное. И нам показалось важным об этом рассказать.
— Вы работали с темами, волнующими научное сообщество, в фильме «Сто лет тому вперёд»: мультивселенная, путешествия во времени. Какие темы вас волнуют в продолжении?
В основном те же — они неисчерпаемы. Тема времени вообще очень интересная и запутанная. У нас авторская комната представляет собой просто набор графиков и схем. Причём к тому моменту, как ты заканчиваешь чертить схему перемещений во времени, ты уже перестаёшь её понимать. Потому что визуально она превращается во что-то совершенно безумное, понять это совершенно невозможно. Но главное, чтобы при внимательном изучении ты мог убедиться: схема работает, она нужна.
Существуют разные схемы работы со временем, разные кинематографические клише, связанные с перемещениями во времени. Всё это очень интересно. И мы продолжаем паразитировать на этой теме — продолжаем делать историю про путешествия во времени, стараясь, чтобы она была «наукоёмкой» и хотя бы условно правдоподобной. Чтобы она была похоже на правду хотя бы в том виде, в котором мы себе можем это представить.
ПРО УПАДОК ГОЛЛИВУДА И ПЕРСПЕКТИВЫ РУССКОГО КИНО
— Недавно хорошие сборы показал российский фантастический фильм — первый наш монстр-муви — “Кракен”. Подводники сражаются с гигантским глубоководным монстром. Похоже, российское кино в этом жанре начинает обретать уверенность, стиль. Как ты думаешь, что русские могут сказать в фантастике такого, чего не могут другие?Точно могу сказать: бесполезно бороться с Голливудом на территории графики. Аудитория уже перешагнула порог удивления. Мы больше не вскакиваем с кресел, когда видим правдоподобного CG-монстра. Мы всё это уже видели. Нейросети уже научились делать это всё легко и быстро. Да и графикой тоже не удивишь — мы видели это у Marvel, DC и многих других компаний, занимающихся этим. Пытаться бороться с ними на этой территории довольно бессмысленно. Потому что делать как они, или даже лучше — мы уже умеем. Но это не сработает, потому что это просто уже никого не удивит.
Там, где мы действительно сильны, — это в приближении этих историй к сермяжной правде нашего существования.
Вот когда монстры появляются не в Нью-Йорке, а в районном отделении нашей полиции — вот тогда возникает интерес. Потому что это наш мир: ты знаешь этот город, ходишь в этот магазин. Ты к этому подключаешься гораздо легче. И вот тут появляется та самая «сермяжность», которая необходима русской фантастике для того, чтобы быть конкурентоспособной.— То есть она может быть конкурентоспособной?
Совершенно точно. Внутри страны — сто процентов. Это ближе нам, и у нас в этом даже больший комедийный потенциал, чем у Голливуда. А для международного проката это может быть интересно в формате Local to Global — когда крупные студии ищут ярко выраженные локальные истории, которые потом становятся своего рода национальной «хохломой». На такое им тоже интересно посмотреть.
— В глобальном противостоянии двух киноцентров — Китая, который становится одним из лидеров, и всё ещё Голливуда — появляется Индия, которая подпирает своим мультиэтническим плечом, но всё же индийским. А что России делать на этой арене, где бьются два таких ёкодзуна?
Пока мы просто разминаемся. Ходим по арене, крутим плечами — надеемся, что тренер нас всё-таки вызовет. Сейчас наше влияние на мировую индустрию как зрительского кино — ограничено, по понятным причинам. Но, думаю, когда эти ограничения уйдут, а они уйдут рано или поздно, мы сможем конкурировать. Мы классно развиваемся.
Причём тенденции в мире разнонаправленные. Я, например, замечаю определённый спад в Голливуде. Судя по последнему «Оскару» и вообще по всему происходящему — ощущение, что драматургически они ослабевают. То ли из-за сценарного бунта, то ли ещё из-за чего. Авторское кино набирает, а зрительское немного сдувается.
А у нас — наоборот. Поэтому, когда граница снова откроется и мы сможем конкурировать на на общих платформах, думаю, мы будем очень конкурентоспособными.
— Почему, на твой взгляд, Голливуд стал реже «взрывать» прокат событийным кино? Что произошло?
Во-первых, они сами выстроили вокруг себя стеклянные стены — ограничения морально-нравственного характера. И начали в них существовать. Сейчас маятник пошёл в обратную сторону — они поняли, что это сильно мешает бизнесу, пошел этот откат потихонечку. Начинают снимать эти ограничения.
Но факторов несколько. Это и история про то, что фильм должен соответствовать определённым требованиям, чтобы попасть на фестиваль или номинации. И контроль над тем, как именно снимается кино — они тоже существуют в очень жёстких ограничениях, гораздо более жёстких, чем мы.
В каком-то смысле это эволюция — стремление защищать людей, это нормально. Но иногда случаются, как у нас принято говорить, перегибы на местах. Это приводит к тому, что общемировая тенденция складывается не в их пользу.
ПРО ИСТОРИЧЕСКИЙ ФИЛЬМ «РОЖДЕНИЕ ИМПЕРИИ»
— Ты сейчас работаешь ещё над одним большим проектом — «Рождение империи», студии ТриТэ Никиты Михалкова и телеканала «Россия». Это история про Петра Первого, его путь, Полтавскую битву... Мне даже страшно представить, что ты чувствовал на кончиках пальцев, наверное, какие-то маленькие молнии, когда ты понял, что тебе досталась эта история, и как ты с этим чувством справился. Это же такая глыба.Да, очень страшно. Это страшно, потому что сначала кажется, что ты вообще ничего с этим не можешь сделать. Это не какие-то древляне, где есть простор для фантазии. Это Пётр Первый — про него известно всё. Ты не можешь свернуть ни вправо, ни влево: всё задокументировано. Мало пространства для манёвра, потому что это твоя история. Это просто было.
Но это только вначале так кажется. Когда мы с Леонидом Верещагиным и Андреем Кравчуком начали раскапывать эту историю, выяснилось, что пространство для манёвра всё-таки есть. И мы нашли способ рассказать эту историю так, чтобы это было и зрелищно, и при этом без вранья.
— Вот мы с тобой сейчас в Великом Новгороде, у памятника тысячелетия Руси. И в центре этого памятника — ангел, указывающий на Петра. Почему именно Пётр? Почему сейчас?
Потому что это очень бескомпромиссный персонаж нашей истории. Он не поддался внешнему влиянию. Сейчас я очень боюсь каких-то конъюнктурных отсылок и того, чтобы рассказывать через призму нашей сегодняшней ситуации ту историю. Мне бы этого не хотелось. Мне бы хотелось, чтобы она была достаточно самобытной.
Нас очень интересует персонаж, у которого были все возможности провести счастливейшую жизнь в немецкой слободе и никуда не выходить. Сидеть там со своей любовницей или несколькими любовницами и просто шикарно проводить время, потому что это молодой парень. Просто молодой, красивый, высокий человек, у которого были все возможности жить такую беззаботную жизнь. Но он в какой-то момент сказал: «Нет, мы будем всё это перекраивать. Это так не будет работать, потому что через какое-то время всё это приведет к большой беде. И чтобы этой большой беды не случилось, мне нужно взять и всё это взвалить сейчас на свои плечи».
И дальше он совершал ошибки, он прорывался, он проходил вперёд. И он, тем не менее, всё это на себе тащил. Это очень интересный персонаж.
СОВЕТЫ НАЧИНАЮЩИМ КИНЕМАТОГРАФИСТАМ
— Будет у меня к тебе пара вопросов про твоё ремесло — в контексте фестиваля молодого кино «Новое движение». Хочется от тебя немного практических советов.Значит, ты молодой режиссёр, сценарист, продюсер, и ты едешь на фестиваль — неважно, участвуешь в программе или просто приехал посмотреть кино, пообщаться, наладить связи. Как правильно собираться в дорогу? Что взять с собой — ну кроме трусов, носков, плавок, всяких бытовых вещей? Именно в профессиональном смысле — как подготовиться?
Это зависит от того, чего ты сам хочешь. Если твоя цель — просто пообщаться, увидеться, обменяться какой-то энергией, то, в общем-то, можно ограничиться трусами и носками. Всё получится. Ничего специального не надо.
Но если ты едешь с намерением что-то предложить, презентовать, продвинуть свою идею — тут уже нужно готовиться серьёзнее. Самое главное — научиться чётко формулировать, что у тебя есть. Вот что важно. То есть вот этот интеллектуальный багаж нужно также по чемоданчику разложить, как ты аккуратно разложил свои вещи.
Потому что очень часто происходит вот как: приезжает на фестиваль молодой человек, вроде бы с идеей, но к тебе они подходят таким образом, что как бы предлагают за них её развить. Говорят: «Я хочу сделать кино про волшебный лес. Как мне это сделать?». Я понятия не имею, как делать про волшебный лес. Это твоя история. Мне важно, чтобы человек, который приходит и просит совета или питчит проект, сам уже понимал, что он хочет сказать и внятно сформулировал, что у него есть.
Для этого нужно ну… хотя бы попробовать кого-то заинтересовать перед этим. Хотя бы своих родственников. Попробовать выложить все карты на стол, понять, чего тебе не хватает, чтобы у тебя сложился флеш-рояль. И только когда ты понимаешь, что тебе не хватает только одной карты, тогда уже можно приходить за советом или идти на питчинг. Но не тогда, когда у тебя вообще ничего нет. Надо учиться внятно формулировать задачи.
— И, конечно, всё это должно быть в доступе по одному клику: открыл телефон, показал презентацию, отправил…
Абсолютно. Именно так.
ПРО СТРАХИ, ТВОРЧЕСКИЙ ТУПИК И ПАРТНЁРОВ
— Как преодолевать тупик в работе? Когда ты реально упёрся и не видишь выхода, понимаешь, что история просто не развивается. Один знакомый сценарист как-то сказал мне: «Из этого вообще ничего нельзя сделать».Можно. Не факт, что получится. Во-первых, надо просто принять, что не все истории заканчиваются. Некоторые истории остаются незаконченными. Это нужно просто принять. Так происходит. Если у вас вообще все истории остаются незаконченными, надо бросать эту работу. Но какое-то количество историй всё равно останется незаконченным. Так может быть.
А дальше есть простой метод. Нужно просто договориться с собой, что ты сейчас делаешь грунт.
Самая большая проблема чистого листа в том, что мы всегда очень боимся сделать не гениально. Боимся разочароваться в себе, в своих возможностях.
Ведь если история нас зацепила, если она сидит в голове, нам кажется, что она потрясающе гениальна, мы уже в воображении Оскар получили и со сцены поблагодарили маму и жену.И вот когда доходит до того, чтобы реально написать первую строчку, мозг говорит: «Не делай этого! Не делай! Все увидят, все поймут, что ты не гений». И вот это нам очень мешает. С этим страхом нужно уметь справляться.
Для того, чтобы прорваться через этот чистый лист или через следующую главу, нужно с собой договориться, сказать себе: «Я сейчас просто грунтую. Я потом это сотру. Я напечатаю это на принтере, скомкаю и выброшу в урну. Но я это сделаю, я пройду этот грунт». И когда ты проходишь этот «грунт», становится легче, сильно проще дальше действовать.
— Ты сам до сих пор испытываешь страх?
Каждый день. Конечно.
— А чего ты боишься?
Я очень боюсь, что у меня не получится. Как и зритель, как и наши персонажи, авторы всё время живут в ощущении страха и надежды. Это два прибора, по которому мы ориентируемся.
С одной стороны, мы очень надеемся, что у нас получится что-то классное, и внутри нас живёт вот это эмоциональное чувство включения в героев; мы как бы чувствуем, куда нам двигаться.
С другой стороны, мы всё время страшно боимся, что и эти ощущения ложные, и что персонажей этих не существует на самом деле. И ещё много других страхов.
— А вот этот внутренне напуганный Андрей Золотарёв — его вообще можно как-то успокоить?
На самом деле можно. При хорошем партнёрстве. Если есть классный профессиональный партнёр, который чувствует, что происходит, и сам профессионально относится к тексту, то вместе работать гораздо проще. Это сильно подавляет страхи, потому что ты перекладываешь часть ответственности.
— А кто твои такие партнёры?
Саша Андрющенко и Жора Крыжовников. Мы с ними именно так — по-партнёрски — работаем. Ещё Аксинья Борисова, прекрасный автор. Мы тоже чудесно с ней работаем.
— Чему ты у них научился?
Жора, например, он просто... ну, это человек с невероятной базой. То есть кажется, когда ты его впервые встречаешь и слушаешь его питчи, что он какой-то интуит. На самом деле, нифига подобного. Он вообще, по-моему, не интуит. Это человек, который абсолютно точно всегда понимает, куда он идёт. И это, конечно, фантастика какая-то. Это недоступный мне уровень, но я туда тянусь. Я тоже хочу понимать, куда я иду. Я не хочу блуждать в тумане, как я это обычно делаю. Мне хочется знать это. Жора — это тот человек, который это знает.
Саша Андрюшенко, наоборот, это человек, который с кисточкой раскапывает динозавра, то есть он просто с этой кисточкой будет вокруг него три года ходить, раскапывать его медленно-медленно, шаг за шагом. Но у него просто такой объём терпения и этой любви к кино, которая даёт ему возможность туда двигаться. Это достойно уважения.
Или есть Аксинья Борисова, например, которая просто очень эмоционально ко всему подходит. И это её суперсила.
ПРО АВТОРСКИЕ ПРОЕКТЫ АНДРЕЯ ЗОЛОТАРЁВА
— Последний вопрос о твоих двух проектах. Скоро будет питчинг Фонда кино независимых студий. Одна из них — твоя студия Iney — представит два проекта: твой режиссёрский дебют и ещё один продюсерский проект.Я очень на это надеюсь, да, что это так получится. Одна история — мой режиссёрский дебют, мы делаем его вместе с Равшаной Курковой. Фильм называется «Победила молодость». Это такая… немного странная, но зрительская жанровая история. Сюжет вроде бы знакомый — взрослый мужчина оказывается в теле подростка, тема не новая. Но мы выбрали очень узкий фокус — сосредоточились на отношениях с отцом и на теме школьного буллинга. Нам показалось, что именно через это можно рассказать что-то важное. Попробовали построить трагикомедию, драмеди в этом сеттинге. И, как нам кажется, из этого может получиться классное зрительское кино.
И вторая история называется «Час кота». Это как раз мы с Аксиньей Борисовой написали. Это прекрасная комедия про мужчину, который в какой-то момент осознал, что все женщины ведьмы. В буквальном смысле. Включая его бывшую жену, у которой он украл кота. Потому что при разводе она всё забрала, а он забрал кота и выяснил, что кот волшебный. И дальше начинается большая разборка этого мужчины против сообщества ведьм.
— Очень интересно. Будем болеть за вас!
