«Терминатор 2: Судный день 3D»: Рассекреченные материалы

Во второй части дают всходы те семена, что мы разбросали в самом начале. Война в будущем, и мифический герой, о котором мы столько слыхали — Джон Коннор. И он спасёт человечество, и возглавит вооружённое сопротивление машинам. Ну просто вот как НЕ рассказать ТАКУЮ историю?! Но. Давайте не разворачивать всю эту эпическую героику перед зрителем. Покажем парня, когда ему десять! Каким он был тогда? И как ему жилось с матерью, что всё время твердит как он в будущем станет военным мессией? И как это воздействует на него, и на неё? И как, в то же время, это укрепляет связь между ними».

Одна из моих любимых сцен в фильме — когда Джон и Терминатор спасают Сару из клиники, а она обнимает сына, и это всё, что ему сейчас нужно. Но тут он понимает, что она не обнимает его, а ощупывает, — не ранен ли? Она сама становится как робот в своём стремлении спасти его, натренировать и подготовить к будущей борьбе за спасение людей. Бремя ответственности подавляет в ней способность проявлять даже простые материнские чувства».

Для меня оба «Терминатора» — это кино про обесчеловечивающий эффект, который оказывают на людей технологии и само технологическое общество, где мы принимаем на себя эти роли: будь то психиатр, который не слышит своего пациента, или ты коп, или солдат, всё равно. Когда люди утрачивают способность к сопереживанию. В конечном итоге, образ терминатора — это метафора полного отсутствия человеческого чувства»

Арнольд (Шварценеггер) идеален для роли Терминатора. Но мало кто знает, что это не было очевидно тогда. Арнольда мне предложил глава киностудии «Орион» — на роль Кайла Риза, которого в итоге сыграл Майкл Бин. Но я видел иначе. Это просто не смотрелось. Почему он подошёл? Никто даже близко не выглядит как он. От него веет неумолимой силой, этот каток сомнёт любые препятствия. Даже стоя рядом с ним это чувствуешь. Сочетание характера, воли, внешности. Отличная форма. Соответствие роли — актёру».

Первой, кому я позвонил, была Линда (Хэмилтон). На ней — как выжившей в финале — было завязано многое. Она была на съёмках, когда я позвонил, и говорит: «Да! В принципе — я в игре, абсолютно. Но. Сделай меня сумашедшей». И я сказал: «Хм, это интересно, хорошо». Линда уже не хотела быть девочкой-официанткой, которой была в первой части. И дальше — одно за другое. Придумалась клиника, и я помечаю: «Сара в клинике для душевнобольных». Она знает, что будет ядерная война, знает, что миллионы людей умрут, и это сводит её с ума. По крайней мере, она говорит вещи, которые люди интерпретируют как бред. Я сделал так, чтобы по ходу фильма каждый сам для себя решил, насколько она сумасшедшая в действительности».

Четверть века спустя я могу признаться, что до сих пор горжусь этим фильмом. Он по-прежнему смотрится очень хорошо, вполне себе на уровне. Я смотрю на жидкий металл, сегодня такой сделать легче лёгкого, и будет правильное свечение, и текстура, и вес. Тогда у нас просто совсем не было инструментов для этого. Я думаю, у нас было всего 42 кадра, созданных на компьютере. И мы делали их очень бережно. И наш мастер спецэффектов Стэн Уинстон сделал бутафорские головы и руки без счёта. Это была ручная работа, мы создавали из резины, из стеклопластика модели голов, которые открывались и складывались, как нам было нужно. Теперь это всё делают на компьютере».

Прежде всего, для многих людей сегодня возможность увидеть «Терминатора» на большом экране кинотеатра — первая в их жизни. Мы говорим с вами через 25 лет после выпуска фильма, многих сегодняшних зрителей тогда просто ещё не было. Многие тогда были подростками и сегодня доросли до того, что им нужен веский повод пойти в кино. Люди знают Терминатора только по кассетам, ди-ви-ди или блюрею. И этой причины уже достаточно, чтобы пойти в кино. Но. Этот фильм выходит ещё и в 3D. Это придаёт кадрам особую глубину, но главное ясность, которая делает их реальными. Ты как будто действительно там. То, что я и люблю в 3D».