«Индустрия кино»: Олег Меньшиков и Александр Петров обсуждают «Притяжение»

Вот вы получили сценарий «Притяжения». Я знаю историю со стороны Фёдора Сергеевича Бондарчука. Он мне рассказывал, что ходил по Москве и радовался как ребёнок, что у него будет сниматься Олег Меньшиков. Это абсолютная правда. Это было неожиданно, потому что ему казалось, что вы откажетесь, вы редко появляетесь в кино. Он мне это подошел сказать, когда я уже был утверждён. Когда вы приехали на первый разговор, Фёдор Сергеевич ещё не знал, что вы согласились. Он говорит, что не до конца понимал, что нужно сказать в таком случае. И когда вы начали говорить про сценарий, то он спросил у вас: «Вы что? Да?». А вы: «Ну конечно, я ж приехал!»

А как вы поняли? Просто прочитали первые страницы «Притяжения»? Какой вообще здесь механизм?

Ну, во-первых, я могу так сказать, что не было ни одного кино, где мне не было бы интересно. В последнее время я задумываться начал над этим вопросом…

Точно! Потому что я знаю, что вы мне так… долбите на мозг уже не первый даже год о том, что «Саша, повнимательнее с выбором кино!». А Саша, человек ещё не до конца внутри сформировался, иногда кидается – предложили что-то, вроде и не нужно, а вроде и интересно. У меня нет такой боязни «замылиться» и войти в тираж. Мне нравится не повторяться, играть персонажей, совсем не похожих друг на друга, потому что мне часто предлагают – «у вас было такое кино, нам бы что-то похожее». Вот от этого я точно отказываюсь! При том, что я понимаю, адекватно оценивая себя, что по сути, фильм «Притяжение» - это первая полнометражная история, про которую я могу сказать «я снялся в большом кино». Были большие работы на телевидении, главные роли в сериалах, множество съёмочных дней, но вот именно ощущение большого кино, большого экрана, большой премьеры – чего-то такого – у меня это впервые.

А мне вот как-то наоборот интересны все эти животные вещи. Меня очень цепляет, когда ты совсем выходишь на состояние психа и тебя нужно брать за руки, за ноги и отвозить в психбольницу. Ты контролируешь это состояние и тебе от него хорошо. Ты вскрываешь какие-то вещи, которые живут в каждом из нас. Какие-то такие звериные, ярые, выносишь их на экран, но ты их контролируешь. Я от этого получаю дикое удовольствие.

Мне кажется, что с точки зрения профессии, если говорить только про профессию, не про жизнь, наверное в жизни я себя в какие-то моменты чувствую, как, наверное, и все мы, какую-то определённую несвободу. А если говорить про профессию, то я чувствую себя свободнее, конечно.

Меня так научили, что не нужно бояться никого, кто против тебя находится. Занимаешься профессией – занимайся этим делом. Что, наверное, и понравилось Фёдору Сергеевичу Бондарчуку, понравилось такое отношение главных артистов, которые могут мозг маленькой ложечкой выедать на съёмочной площадке. Он иногда подходит к нам, и говорит, давайте вот так сделаем, а мы ему – а нам кажется, что вот так правильно. Мне кажется, что иногда он от нас просто убегал, от молодых. Но я понимал, что ему это безусловно нравится, потому что всё это идёт на благо фильма.

Когда пошли титры, о чём вы подумали?

Я очень внимательно за вами наблюдаю, какие-то вещи подсматриваю для себя: как вы работаете на площадке, меня дико удивляет такое спокойствие, но ещё больше волнует одна вещь. Вот, например, мы с вами репетируем одну сцену, и на репетициях в какой-то момент вы подходите ко мне и с Фёдором Сергеевичем и говорите одну какую-то деталь. Предлагаете, например, вот здесь руки пожать друг другу и объясняете, о чём идёт речь. То есть какая-то маленькая деталь, которая может многое рассказать о взаимоотношении героев. Такие мысли к вам приходят на площадке или дома, когда просматриваете текст?

А вы в инопланетян, кстати, верите?

А вы с ними встречались когда-нибудь?

А хочется?

Меня бы любопытство так разобрало. Сколько бы я сюжетов для фильмов привёз бы оттуда?

Я знаю, как вы относитесь к театру. Вы встречаетесь на одной площадке с человеком, у которого нет актёрского образования – я про Иру Старшенбаум – как вы к этому отнесётесь?