Андрей Медведев: «Англичане считают, что мы планировали нападение на Индию»

На самом деле, она не популярна только у нас – поэтому я за неё и взялся. В советской историографии 30-х – 40-х годов ещё принято было говорить о противостоянии России и Британии в XVIII-XIX веках, а вот уже послевоенная историография почему-то «забыла» эту часть нашего исторического контекста. «Забыла» о том, почему в российской дипломатии XIX века появилась поговорка «Англичанка гадит». О том, что Англия была главным конкурентом Российской империи и Советской России в первые её годы. Не Германия, не США. Она создавала главное напряжение, как внутреннее, так и внешнее. Собственно, внешние вызовы России вплоть до сегодняшнего дня не изменились. Меня эта тема заинтересовала ещё в 2000 году, когда я впервые попал в Афганистан. Я начал изучать историю этой страны, потом перешёл к истории русской экспансии в Среднюю Азию. У нас ведь её присоединение тоже не слишком изучается: будто она как-то сама взяла и органично вошла в Российскую империю.

В книге русского историка Константина Абазы «Завоевание Туркестана», которая была издана в конце XIX века, почти сразу после присоединения Туркмении, как раз всё это подробно описывается. Абаза рассказывает, что в русской армии многие киргизы служили проводниками, переводчиками, коноводами, и служили не за деньги, а из чувства долга. Абаза рассказывает о киргизе, которого во время Хивинского похода 1873 года генерал Кауфман послал доставить документы. Киргиз заблудился, попал в пыльную бурю, погиб, но перед смертью он успел воткнуть в землю посох, повесил на него шапку, а под ним закопал сумку с этими документами. Чтобы однажды кто-то их обнаружил. Средняя Азия стала частью русского мира, и там никогда не было религиозных войн, только социальные восстания. Потому что русские, в отличие от других стран, никогда не проводили колонизацию в чистом виде. Туркестан просто стал частью империи, и все, кто хотел, сразу получили российские паспорта.

Да, но это уже другая история. Я просто к тому, что мой интерес к этой части нашей истории всё рос и рос. За Афганистаном были Средняя Азия, Пакистан, Индия, и всё это постепенно складывалось в некую общую мозаику. Потом я прочёл знаменитую книгу Питера Хопкирка «Большая игра», где рассказывалось многое из того, что я и так уже знал. Когда появилась возможность, я решил снять обо всём этом фильм, потому что, действительно, в нашей стране далеко не все в курсе тех событий.

Были, но, в основном, советские, 40-х годов. Скажем, замечательный историк Нафтула Халфин писал о том противостоянии, не называя его, правда, термином «большая игра». У британцев, конечно, источников всё равно намного больше. У них вообще история намного лучше систематизирована, чем у нас. Как и политика. Например, мы говорим о «русско-турецкой войне 1877-1878 гг.», а они называют это «турецкий кризис 1876-1878 гг.» Война России и Турции – это только эпизод кризиса на Балканах, куда вмешались Россия и Британия. Они рассматривают события во взаимосвязи и поэтому лучше понимают, как события XIX века связаны с событиями XXI века. Одно из первых действий английский войск в Кабуле в 2001 году – они восстановили кладбище английских солдат, которое появилось во время Второй англо-афганской войны и со временем стало общеевропейским кладбищем. Талибы почти разрушили кладбище, а англичане не просто его восстановили, но собрали сохранившиеся надгробия и о каждом из погибших постарались собрать все возможные сведения. Теперь над каждой такой могилой висит табличка, где описано, при каких обстоятельствах погиб данный человек. Это – бережное отношение к истории.

Около года. Первые интервью мы начали снимать в сентябре 2013. В декабре летали в Кабул, потом в Великобританию. В мае мы фильм закончили.

Моя мама, Саида Медведева, была продюсером этого проекта. Она очень много лет занимается документальным кино, а у меня это был дебют. И за все технические «навороты» отвечала она.

Самым трудным было - уложить в два часа экранного времени огромный массив информации. Я бы сказал, что до конца это сделать не удалось. Если бы получилось сделать четыре серии, а не две, картина была бы более насыщенной. Но я надеюсь, что если кто-то посмотрел фильм, он тоже заинтересуется и решит разобраться сам. Например, мы только вскользь коснулись такого явления, как британские разведчики пандиты.

Забавно, что голливудский блокбастер об этом уже есть. Называется «Ким» - по книге Редьярда Киплинга, которая очень плохо переведена на русский. Но сама книга очень хорошая. Мальчик Ким, сокращение от Кимберли, - сын английского офицера, хотя сам об этом не знает. Он вырос среди индусов, на территории современного Пакистана. Он становится разведчиком, следит за русскими. В нашей литературе, кстати, своего певца «большой игры» уровня Киплинга так и не появилось. Возможно, поэтому у нас нет такого романтического отношения к той эпохе, которое существует в Великобритании.

В пространстве – держимся. А у них никуда не делась экономическая империя, стерлинговая валютная зона. Английский язык остался как язык общения бывшей империи. Разница в другом. Для них Индия была колонией, а для нас Туркестан стал Туркестанским краем. Для русских это настолько же русская земля, как для узбеков или таджиков. Она так же полита русскими кровью и потом. Переселенцы целыми общинами ехали в Казахстан в конце XIX века из голодной Малороссии. Там нашлось место для католиков и протестантов, которых в тех краях никто не преследовал. В этой земле растут деревья, которые посадили русские.

Да, другое восприятие той земли, куда мы приходили. Россия – наследница Византии, в том числе, по принципам экспансии. Мы знаем, как знали в Византии, что перед Богом нет ни эллина, ни иудея. Ты либо христианин, либо нет. Протестантская мораль исходит из того, что если у тебя всё хорошо, то, следовательно, Бог тебя любит. Если нет – ты лузер, тебе так предопределено. Поэтому в Южной Америке, которую колонизировали католики, сохранились индейцы, там никогда не было резерваций. Иезуиты вообще первыми заговорили о правах человека, раньше французских энциклопедистов, о чём подробно писал Мераб Мамардашвили. А в Северной Америке для протестантов между шакалами и индейцами не было принципиальной разницы: они просто мешали освоению пространства. Даже Крым в Византии не считался колонией, он был обычной частью империи. То же касается Болгарии или Кавказа. У Османской империи было то же.

Потому что они изначально принадлежали к другой цивилизации.

Это правда. Но ислам ближе православию, чем католичество. Тот же принцип соборности, правитель как помазанник Божий (у нас царь, у них халиф). Католическая Польша не стала великой империей, Речь Посполитая просуществовала полтора столетия, потому что у неё не было сильных соседей. Им не хватило имперского сознания, где человек был бы прежде всего подданным империи, а его вероисповедание было на десятом по значимости месте. В России неправославный не служил в армии и не получал высоких чинов. Но в Туркестане в церковно-приходские школы спокойно ходили дети крестьян и пастухов, получали образование. А Речь Посполитая вела свою внутреннюю политику, исходя из принципа, что если человек не католик, то он и не человек. Это путь в никуда.

В основном она совпадает. Но англичане предпочитают утверждать, что у них в Центральной Азии экспансионистских целей не было. Наши доказывают, что эти цели были, и на это затрачивались усилия. С другой стороны, многие англичане считают, что мы постоянно планировали нападение на Индию. Нам же очевидно, что дальше Афганистана мы бы в любом случае не двинулись. Для меня же важно, что со времён, о которых я рассказал, в отношениях России с англосаксами ничего не изменилось. Россию по-прежнему хотят выкинуть с Чёрного моря, с Кавказа и с Балкан. Раньше Британский парламент поддерживал создание независимой Черкессии, в ХХ веке – Ичкерии. Раньше они спонсировали имама Шамиля, в ХХ веке – Шамиля Басаева. Ясно только, что наши недальновидные или недоделанные решения в итоге всегда приводят к тому, что либо ситуацию приходится додавливать, либо Россия крупно проигрывает. Россия не может принимать половинчатые решения. Когда генералу Черняеву приказали отступать от Ташкента, он решил, что нужно взять город, иначе Россию перестанут уважать в Азии, а дальше чиновники пусть разбираются, что с Ташкентом и областью делать. Это очень хорошая иллюстрация моих слов. Думаю, параллели тут понятны.