Доминик Пинон: «От улыбок к слезам и обратно»

Тут дело даже не в амплуа, а выбранной режиссёром жанре. От того, что он выберет, зависит и то, каким я предстану на экране. Поэтому, на всякий случай, надо уметь всё. Хотя лично мне, чего там таить, ближе всего комедия. Но жанром можно поступиться, потому что он вторичен. Сам герой, которого мне предлагают играть, мне важнее. На втором месте – команда, с которой надо делать фильм.

Если бы я не работал и с Лелушем, и с Жёне, я не знаю, как бы я ещё зарабатывал на жизнь. Правда, я много работал и с другими режиссёрами, в том числе, в театре. Насчёт лиричности я даже не знаю. Но для актёра очень приятна возможность перехода от улыбок к слезам и обратно. Главное - чтобы зритель испытывал эмоции и не скучал. С Жёне мы ещё наверняка поработаем. Боюсь, он не сможет этого избежать, даже если захочет. Тем более что он недавно закончил ещё один свой фильм, «Молодой и удивительный Спивет», про путешествующего гениального подростка, и среди встречающихся мальчику эксцентричных фриков есть и тот, которого играю я. Хотя, в основном, все актёры в фильме американские. По-моему даже, я единственный французский актёр во всей картине.

Нет, это вы уж слишком. В том фильме все мои персонажи были похожи друг на друга, потому что это клоны. Интерес заключался в том, чтобы никто из зрителей не мог отличить копию от оригинала.

Ну, а с чего вы взяли, что мне часто предлагают главную роль? Нет, надо брать то, что дают. Я трудоголик, мне нужно много работы, которую я старательно выполняю, поэтому почти ни отчего не отказываюсь. Я иногда чувствую себя простым рабочим, который вкалывает и вкалывает. Но бывает, что и отказываюсь от ролей, которые мне совсем уж не близки. Я предпочитаю не использовать выражение «роль второго плана», хотя из-за таких ролей у меня огромная фильмография в итоге накопилась.

Во Франции игрой в театре тоже можно неплохо зарабатывать. Поэтому у меня нет какого-то ярко выраженного антагонизма между моей работой в театре и в кино. Другое дело, что такое отношение к профессии характерно скорее для Великобритании, а во Франции полно киноактёров, которые ни разу в жизни не играли в театре и не собираются. Они и не смогли бы. Я-то как раз думаю, что театр и кино подпитывают друг друга взаимно. В театре и выбор получше, мне проще найти там для себя подходящие роли, в том числе, главные.

Да, в сравнении с большинством стран у нас снимается очень много картин. Но ситуация меняется. Всё больше денег выделяется на блокбастеры и всё меньше – на подлинно художественное кино. Его становится делать всё трудней. А во Франции, между прочим, довольно много безработных актёров.

Там всё не так просто. В общем, есть текст, который написан в посвящение Луи де Фюнесу. Написал его Валер Новарина. Текст весьма необычный. Да и сам Новарина тоже необычный: он не просто текст написал. Это драматург, который сам ставит свои пьесы, сам придумывает декорации, а при написании текстов использует язык сумасшедших, детей, активно внедряет находки примитивистов. Текст в посвящение де Фюнесу был написан потому, что де Фюнес сам был помешан на театре. Новарина видел де Фюнеса в театре, когда был ещё совсем маленький. Пьеса называлась «Оскар».

Да, но постановка в театре была раньше. Так вот, Новарина снабдил свою пьесу воспоминаниями о своих впечатлениях от Фюнеса, размышлениями о том, каким должен быть актёр, что такое загадка актёра, который выходит из закулисной тени на свет рампы. А сюжетно это спектакль об актёре, который возомнил себя де Фюнесом. Мне в работе очень помогла моя дружба с актёром Мишелем Дюшоссуа из «Комеди Франсэз», который хорошо знал де Фюнеса. Он мне рассказал, насколько серьёзно де Фюнес относился к своей работе, к актёрскому призванию. Мне было очень приятно работать на постановке Валера, потому что я сам большой поклонник де Фюнеса и рад был такой возможности засвидетельствовать ему своё почтение.

Нет, у нас он очень известен, его фильмы смотрят. Но во Франции специфическое отношение к актёрам, работающим в комедийном жанре. Знаете, как к артистам второго сорта. При жизни де Фюнес вдоволь это испытал. Но не только он, конечно. Это, между прочим, и Мольера коснулось.

Сегодня во Франции развелось дикое количество комиков, у которых улыбка круглосуточно не сползает с лица. Какая-то вечная лыбящаяся маска, меня это жутко раздражает. В Луи де Фюнесе мне нравилось именно то, что он сильно отличался от своего экранного образа. Например, он был невероятно, сверхъестественно скромным, робким. Помню, когда ему вручали почётный «Сезар» за вклад в кинематограф незадолго до смерти. Де Фюнес принимал премию из рук Джерри Льюиса. И вот он стоит жутко покрасневший, совершенно смущённый. Он не подготовил никакой речи к церемонии и даже не знал, что сказать.

Не знаю. В 2004 году мне присудили премию «Мольер» - это такой театральный аналог «Сезара». И я тоже не приготовил никакой речи. От позора меня спасла очередная забастовка во Франции, из-за которой церемония не транслировалась по телевидению, в зале не было камер, а премию мне вручили в коробке. Я взял её и ушёл. Хотя мне, конечно, было грустно, что мои родные не увидели, как меня награждают.

Да вот и я думаю: надо постараться и взять реванш.