Гоша Куценко: «Театр – фундамент, и ему я аккуратно посвящаю свою странную жизнь»

В случае с «Кинотавром» во мне говорил профессиональный апломб. Мне хотелось, чтобы эту картину увидели коллеги. Пьесу «Упражнения в прекрасном», которую мы сами и написали, мы играем в театре им. Моссовета в Малом зале, рассчитанном на сто двадцать человек. И мы получаем мощный отклик зала. Картина создавалась в эконом-режиме, на свои средства, и поэтому мы практически никому ничего не должны. Я отношусь к ней без агрессивных экономических настроений - кто хочет, придёт и увидит её в кино. Конечно, хочется, чтобы картина состоялась коммерчески. Но важнее для меня - человеческий успех. Это добрая картина, мне кажется, её полюбят. Я даже думаю, что у фильма будет и продолжение. Например, как случилось с предыдущей нашей картиной с Виктором Шамировым – «Дикари». Мы достаточно скромно её прокатали в плане кассовых сборов, но за пять лет она нажила себе хороший зрительский хвост. Это называется «комета».

Мне кажется, многие люди становятся артистами подсознательно, отчасти специально, чтобы мир посмотреть и, чего греха таить, себя показать. Гастроли - это приключение, не постоянный труд, не игра в театре в одно и то же время, не офис. Когда мы ездили с первыми спектаклями, - Lady's Night, «Игра в правду» - мы мечтали о том, что когда-нибудь соберём наши истории и сделаем об этом фильм. И мы особенно не философствовали в этой картине, просто снимали про себя. Любая гастрольная поездка - это график. В ней, как в спектакле, содержится завязка и есть кульминация… Неизвестно, с каким настроением ты вернёшься домой - с новыми силами или, наоборот, раздражённым, уставшим. Гастроли похожи на микрожизнь. Когда ты молод, ты дерзаешь, у тебя есть планы. Время проходит, и ты начинаешь понимать, состоялся ты в жизни или нет, потерпел крах или, наоборот, чего-то достиг. Поэтому эта модель, которую мы выбрали для фильма, в каком-то смысле, универсальна.

Я думаю, даже сами актёры не знают всю правду о себе. Мы и пытались рассказать искренние эпизоды из нашей жизни, чтобы самим в себе разобраться. Возможно, если я через какое-то время посмотрю эту картину ещё раз, то смогу откровенно сам себе сказать, превратился ли я уже в своего персонажа или я ещё другой. Своего героя я недолюбливаю, он - звезда, а я этого побаиваюсь. И если когда-нибудь я брошу театр и решу, что мне нужно жить кинобизнесом и славой, нежели варится в собственных слабостях, сомнениях и внутреннем мире, то эта картина, наверное, отрезвит меня.

К сюжету он мало имеет отношения. Я же говорю, гастроли - это жизнь в жизни. На гастролях ты живёшь, играешь, как в последний раз. Да, алкоголь здесь имеет место, чего скрывать, это же второй президент в нашей стране. И было бы нечестно не показать его в кино. Но несмотря на это, картину может смотреть воспитанный, культурный человек, это его не оттолкнет.

Есть, но здесь всем хватило места. На «Кинотавре» в зале царил настоящий праздник. Безусловно, актёры и режиссёры получают в два раза больше информации из этой картины, за счёт микронюансов, которые знакомы только им. Режиссёры узнают актёров, продюсеры думают: «Боже, с кем мы работаем! Эти люди срывают нам съёмки, плохо играют, скандалят и ругаются между собой!» Благодаря «внутренней кухне», изображённой в фильме, нам, конечно, всё немножко больше понятно. Но эта история будет близка даже дальнобойщику.

Здесь главный вопрос - кем оставаться? Парнем, которого знают и любят, но который ездит в обшарпанном автобусе. Или звездой, которая имеет особняк в Беверли Хилз и летает на личном самолете. Мой персонаж выбрал один путь. Я - другой. Я люблю громыхающие автобусы, люблю просыпаться в гостинице. Мне нравятся персонажи, близкие нашей с вами российской жизни. Я знаком с разными людьми: с теми, кто живёт на дотации государства, получает копейки - удивляюсь, как они, вообще, ещё живы, их духу. И с теми, кто очень многого добился, но всё равно остаются достойными людьми. Используя великую силу искусства, я пытаюсь сохранить в себе человеческие качества. Хотя, на самом деле, мне кажется, цель искусства - спасать людей.

Да, я специально отпустил волосы для этих съёмок - усилием воли и силой мысли вытолкнул их наружу (шучу). В театре я теперь тоже играю в этом паричке, после съёмок мы решили и в театре сделать меня блондином.

Я тружусь, играю в театре. Собрал группу музыкальную, и уже в течение шести лет даю концерты. Был бы чуть помоложе, я, наверное, стал бы рок-музыкантом. Я очень хочу сыграть рок-музыканта - в общем-то, я играю его все эти шесть лет (улыбается). А тут я спросил у Вани Урганта, который скоро выпустит свою пластинку: «Скажи, ты сейчас на вершине юмористической волны, тебя любит зритель, и тут у тебя появляется возможность уйти и стать музыкантом». И он ответил, что сделал бы это не задумываясь. Музыка для меня - то, что венчает весь мой творческий балаган. Но театр - это фундамент, и ему я очень аккуратно посвящаю свою странную жизнь. Театр - правда, кино - более субъективная вещь. Во время игры в театре ты понимаешь, кто ты, как работаешь, как мыслишь сейчас, а на поклонах ты узнаёшь всю правду - о том, как ты живёшь и чего стоишь.