Интервью «Фильм Про». Павел Деревянко: «Космонавты, которые находятся в космосе, - настоящие герои»

В восьмом классе, когда мы писали сочинение «Кем я хочу стать», я написал «космонавтом». Но не от того, что на самом деле хотел им стать, а потому что я не понимал совершенно, чем мне заниматься после школы. Написал ради шутки. И спустя энное количество лет - достаточно много прошло с того момента - собственно вот я играю космонавта. Круто! Но космонавтом, если честно стать я никогда не стремился и не хотел, потому что понимал, что это дико-дико сложно, это нужно иметь особенный склад ума, ну и какую-то волю шикарную. Потому что сила есть и воля есть, а силы воли нет! Это про меня.

Космонавты настолько отдельный народ, настолько они не боятся остаться одни в лифте. Понимаете, что я имею в виду? Клаустрофобия, все эти дела, они по полгода-год совершенно спокойно проводят время в замкнутом пространстве на очень большом расстоянии от Земли. Особенные люди, конечно. У меня совершенно другой склад характера. Но прикоснуться к этому, примерно почувствовать, поиграть в это всё - в космонавтику - это очень дорогого стоит. Потому что в детстве я не играл в космонавтов. Играл в солдатиков, в фантики, в пробки, марки, значки, во всё, что угодно. В деньги, в конце концов, играл. Но в космонавтов мы не играли. Вот теперь, уже на старости лет, изображаем космонавтов. Круто! Вертимся как они, крутимся, в общем «Цирк дю Солей».

Вниз головой достаточно непросто висеть, я вам скажу. Помимо этого всего нужно очень ловко управляться с тросами, на которых висишь. Не зацеплять их ногами, руками. Не цепляться о стенки, изображать невесомость. Это очень непросто. Для этого у нас были подготовки, ну и, собственно, съемочных дней очень много. Слава Богу, что мы не снимаем всё это по девять минут в день, даже пять минут в день. Мы иногда всего 20 секунд в день снимали. Были у нас такие дни, это просто шикарно! Условия здесь, конечно, в этом смысле классные.

Кормят на самом деле не очень хорошо.

Объелась булок.

Чтоб вы понимали, Сандра Буллок изображала балет вот так (щёлкает пальцами), я имею в виду киношного времени - она там летала очень мало. У нас же 40 минут фильма мы проводим в невесомости. То есть там балета просто завались. И такого, и сякого, и в вертикальном, и в горизонтальном корабле, как угодно. И тросы тоже цепляются по всему телу, и спереди, и за ноги они цепляются. Конечно, балет! Очень сложносочинённый балет. Сначала всё это придумывается в головах режиссёра, продюсеров и художников - как это примерно должно быть - потом репетируется с каскадёрами, и потом уже приступаем мы. Дабы не напрягать сильно артистов. Потому что, когда висишь вниз головой, у тебя кровь, конечно, приливает к лицу, и это нельзя снимать близко. Поэтому мы снимаем какой-нибудь общий или средний план максимум. Потом переставляем корабль в горизонтальное положение, и снимаем уже «крупняки». До этого времени у нас, я имею в виду до этого проекта, до «Салюта 7», ничего подобного не делалось, и я думаю, ещё долго не будет делаться, потому что такие деньги угрохали на это всё. Вы видите, как здесь всё красиво, эффектно, круто смотрится. В общем, думаю, будет классно.

Делает ли нас космос аморальнее или наоборот? О, да, вылезают все углы!.. На самом деле да, представляете, огромные тесты проходят космонавты на совместимость друг с другом, на пребывание долгое время в замкнутом пространстве. Потому что там, в космосе, может вылезти всё, что угодно из человека, там все твои чувства, ощущения обостряются. Мы с Володей Вдовиченковым, помимо того, что у наших персонажей большая миссия, - спасти Землю от падающего на нее 20-титонного куска железа, мы ещё нащупали какой-то небольшой конфликт между ними. Или большой, как получится, посмотрим уже после монтажа - что очень интересно, конечно. Хотя, насколько мне известно, конфликтов стараются не допускать, они там никому не нужны. Но, тем не менее, мы их делаем, потому что у нас всё-таки художественный фильм, нужно еще что-то помимо этой истории, помимо того, что мы спасаем Землю под флагом. Нужно ещё какую-то человеческую историю найти, какие-то взаимоотношения интересные.

Ну, на самом деле удивляет - именно ВАУ - то, как космонавты вот там находятся. Там просто нереально находиться долгое время, да ещё где-то вдали от Земли. Потому что там с трудом помещаешься, в креслах неудобно, попа болит, всё болит, всё затекает. Мы даже попросили, чтобы во время наших съёмок на площадке присутствовал массажист. И он разминает нас. И ты понимаешь, что космонавты, которые находятся в космосе, - настоящие герои. Когда ты смотришь по телевизору, ты себе не так наглядно всё представляешь: ну, здорово, полетели, круто, да. Но когда ты уже внутри там посидел, ты понимаешь, насколько они по-настоящему крутые ребята.

А если бы эта станция упала не в океан, а куда-нибудь на Америку или на Японию? И ещё куда-нибудь. Представляете, что было бы? Этого нельзя было допустить. Я считаю, что это светлая, на 100% героическая страничка нашей истории, страны, наших покорителей космоса. Чтобы об этом говорили, чтобы об этом знали, это должно ставиться в какой-то пример, на это люди должны смотреть, учиться, восхищаться.

С прототипами нашими мы не встречались, потому что они оказались очень занятыми людьми. И Владимир Джанибеков, и Виктор Савиных, мой герой, мой прототип, они удивительно работоспособные люди в своём возрасте. У них куча дел, они оба дважды герои Советского Союза. И они решают какие-то задачи, какие-то проблемы, они говорят, у них, действительно, очень мало времени. Они встретились с режиссёром и продюсером, и то, как говорят, это была очень странная встреча, потому что космонавты практически не отвечали на вопросы, я имею в виду по существу. Говорили общими фразами и просто смотрели в глаза. Забавная вещь, я не знаю… Люди космоса.

Да, шарики за ролики заходят у космонавтов.

Честно скажу, не смог бы, нет. Перед самым началом съёмок у нас было так называемое посвящение в космонавты, и мы в Королёве летали в самолёте, Ил-86 по-моему, специально сделанном под проект, в котором создается состояние невесомости. Самолёт взлетает на девять тысяч километров и пикирует вниз. 29 секунд состояния невесомости. Десять раз он так делает один за другим. Два раза я выдержал, полетал немножко, удивился, восхитился, и потом мне стало очень не по себе. Вестибулярный аппарат мой земной сказал: «Парень, не твоё это дело! Отдыхай». И я, собственно, с индивидуальным пакетиком в руках сидел, пристегнутый к креслу, чтобы не взлетать. Смотрел на этих людей, периодически возвращаясь к своему пакету.